Глава 28. Об иерархии ценностей

К оглавлению 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
119 120 121 122 123

a) Методологическая апория принципа иерархии

До сих пор уже долго говорилось о высших и низших ценностях. Таким обра$

зом, неявно предполагалась идея некоей иерархии, имеющей место в царстве

ценностей.

Правда, пенять на это не следует, ибо без такой предпосылки составить ка$

кое$либо представление об отношении ценностей фактически невозможно. Но

тем самым еще не доказана справедливость предпосылки, не разъяснен ее

смысл. Было бы ошибкой намереваться определить иерархию ценностей до ис$

следования самих ценностей; она проявляется только в точном ценностном ана$

лизе — насколько это вообще возможно. Но сам этот принцип, тем не менее,

требует и предшествующего ценностному анализу рассмотрения, хотя бы дл

того, чтобы установить, почему только феноменология самих отдельных ценно$

стей может дать в итоге картину таблицы ценностей.

Методологическая трудность при этом заключается лишь в том, что многооб$

разие ценностей можно описать не иначе как в некоей последовательности, и

что тенденция намечать в этой последовательности хотя бы в общих чертах не$

кую иерархию устанавливается сама собой. К этому подталкивает уже одно толь$

ко отношение фундирования между двумя классами ценностей.

Если бы в иерархии дело шло только о суммарном отношении ценностей благ

(включая соотнесенные с личностью ценности ситуации) к ценностям личности

и ее актов как собственно нравственным, то решение было бы относительно

простым и его вместе с его обоснованием можно было бы предвосхитить. Но

дело не только в этом. Дело идет о некоем всеобщем членении царства этических

ценностей, как ценностей вещей и ситуаций, так и ценностей личностей и их от$

ношений. И двигаться вперед здесь можно, только лишь имплицитно предполо$

жив как раз ту иерархию, которая может получиться лишь в ходе ценностного

анализа.

Причем и такое получение задним числом следует понимать только cum

grano salis1. Для действительно всеобщего упорядочивания ценностей анализа

отдельных ценностей, каковой в лучшем случае только и может иметь место,

тоже недостаточно. Нельзя забывать, что мы находимся в начале ценностного

исследования, и что собственно специальные ценностные исследования еще не

проводятся. Следовательно, надежных результатов ждать вообще нельзя. Могут

быть показаны только отдельные более или менее явно сплоченные группы

ценностей, которые теснятся вокруг отдельных основных господствующих

ценностей, но чье положение друг относительно друга отнюдь не становитс

наглядным лишь в силу их непрерывного друг за другом следования. Правда,

типология как таковая проясняется, но вывести единый принцип построени

из этого невозможно, не говоря уже о принципе заполнения зияющих между

группами пробелов.

Весь метод еще находится в стадии поисков. Об априорном обозрении речи не

идет. Те фрагменты, что нам открываются, в отношении неоспоримо наличест$

Глава 28. Об иерархии ценностей 291

1 Здесь: с известными оговорками (лат., буквально «с крупинкой соли»). (Прим. ред.)

вующей, в себе существующей единой иерархии явно оказываются только слу$

чайными, обусловленными только человеческой установкой и ее временной од$

носторонностью.

Нужно пытаться постигать ценности, уж где и как их только можно постичь.

Для одной группы ведущей точкой зрения является «систематическая», напри$

мер, лежащая в сущности ценности и долженствования вообще, для другой—за$

имствованная из исторически «случайного» развития этоса, для третьей — как

раз такому развитию противная и составленная ему в противоположность. Само

собой разумеется, что единства при этом остается только желать. Тем не менее

ни одной из этих разрозненных точек зрения пренебрегать нельзя. Ведь это

именно данные отправные точки.

Таким образом, это исследование вынуждено сохранять необязательный, оз$

накомительный (эпагогический) характер. Его нужно довести до ответа на во$

прос, приводит ли этот путь к более строгим точкам зрения или нет.

b) Ценностное сознание и сознание иерархии

Это затруднительное положение проблемы никого не должно вводить в заблу$

ждение относительно того, насколько важным, даже непосредственно централь$

ным является вопрос, о котором здесь идет речь. Всякое познание ценностей ос$

тается абстрактным без познания связей между ними. Ведь любой ситуации,

если рассматривать ее с позиций этики, присущи одновременно разные ценно$

сти, и перед человеком, попавшим в данную ситуацию, стоит задача организо$

вать свое поведение исходя из осознания ситуации, которое взвешивает ценно$

сти друг относительно друга. Т. е. его ценностное чувство может действительно

куда$либо его вести только тогда, когда оно одновременно есть чувство иерар$

хии. Естественно, и это чувство должно быть первичным, а не достигнутым бла$

годаря рефлексии. Непосредственно с чувством самой ценности должно быть

связано чувство высоты ценности.

В сущности человеческого воления заложено то, что оно не может быть на$

правлено на нечто контрценное как таковое. Неотъемлемым смыслом сократов$

ской этики было именно то, что никто не делает зло ради самого зла, но каждый

всегда представляет себе благо (ценное). Было показано, как в христианской

этике учитывается второй определяющий момент, который противостоит в чело$

веке знанию о благе — момент слабости, плененности низшими силами.

Но объясняется ли эта совращаемость природным желанием? Ведь апори

именно такова: как может слабость, аффект отвратить волю от ценного, если по

своей сути воля может направляться только на ценное? Совращаемость не может

состоять в том, что воля или желание склоняется контрценному как таковому и

ради него самого. Такого рода наклонности в человеке нет. Сатанинское сущест$

во еще могло бы желать зла ради зла. Но человек—не сатанинское существо; его

желание остается однозначно привязано к позитивной стороне ценностного

ряда, к благу в широком смысле.

Ответ должен звучать иначе: даже подчиненная аффектам воля все равно ори$

ентирована на ценности, только ориентирована она на низшие ценности. Она

очарована внешними, морально индифферентными ценностями благ; ей не хва$

тает отбора со стороны высших, то есть нравственных ценностей.Идаже там, где

292 Часть 2. Раздел I

подобный отбор имеет место, где, быть может, негромко звучит голос высшего

ценностного чувства, там он все$таки может заглушаться грубой мощью низших

ценностей.

Решение проблемы, таким образом, заключено в иерархии ценностей. В каж$

дой конкретной ситуации за счет одного только противостояния заинтересован$

ных в одних и тех же ценностях благ личностей ситуация дана таким образом, что

всякое активное действие, даже всякая внутренняя позиция занимает одновре$

менно точку зрения нравственных ценностей. А нравственные ценности явля$

ются высшими. И отречение от них в пользу собственной заинтересованности в

ценности благ есть моральная совращенность. Ибо своеобразие нравственных

ценностей как раз в том, что они претендуют на безусловную значимость, и ин$

терес к низшим ценностям допустим только в рамках их собственного соблюде$

ния посредством личности. Таким образом, сознание их «высоты» является ре$

шающим. Всякое ценностное сознание, осуществляющее нравственный отбор,

необходимо есть сознание иерархии.

c) Аксиологически нередуцируемый смысл «высшего» и «низшего»

Если иметь в виду это общее положение дел, то едва ли можно сомневаться,

что за нравственным конфликтом, как он проявляется в многочисленных жиз$

ненных ситуациях, всегда в какой$нибудь форме стоит противоположность цен$

ности и ценности, а не ценности и не$ценности.

Конфликт имеет форму не логически$контрадикторной альтернативы, но

всегда форму контрарной противоположности, позитивно акцентуированной с

обеих сторон. С другой стороны, этому противостоит тот факт, что действитель$

ное поведение личности не способно сделать выбор в пользу одновременно и той

и другой стороны; из двух стоящих на кону ценностей можно следовать только

одной, а другая будет упущена. Выбор, осуществляемый волей, таким образом,

не может не обойтись с аксиологически контрарной в себе противоположностью

как с контрадикторной. В этом состоит абсолютное ограничение всякого выбора

человеческой воли. Все, что человек может сделать, ограничивается тенденцией

отдать предпочтение одной ценности перед другой, а именно, предпочтение, на

которое ценность претендует объективно. Пространство этой возможности дос$

таточно широко, чтобы охватывать полноту всех нравственных «за» и «против».

Но всякое позитивное решение внутри него связано с вопросом предпочтени

той или иной ценности, является функцией сознания иерархии.

Решить, каков, собственно, смысл «высшего» и «низшего» в этой иерархии

ценностей, для ценностного чувства хотя и не составляет труда, но едва ли этот

ответ может быть дан понятийно строго. Шкала «высоты» ценностей образует sui

generis линию координат. Ее никоим образом нельзя свести к линям координат,

которые выражали бы иную вариативность ценностей. Это делает ее безусловно

неопределимой. Неверно, например, будет усматривать зависимость «высокого»

положения ценности от категориальной структуры ее материи, например от ее

сложности. Даже если вдруг окажется, что в целом высшей структурной сложно$

сти действительно соответствует высшее аксиологическое положение, то из это$

го еще нельзя вывести принцип. Ибо многочисленные отдельные случаи дока$

зывают обратное.

Глава 28. Об иерархии ценностей 293

Впрочем, обычная ошибка, с которой постоянно сталкиваешься, кроется в

обратном: в наиболее общих ценностях видят самые высокие, в наиболее част$

ных (индивидуальных) — самые низкие. Но первые неоспоримо имеют самую

простую материальную структуру, вторые — самую сложную. К подобному мне$

нию подталкивает в первую очередь аналогия с логическим отношением поня$

тий; не замечая того на место аксиологического отношения высоты ценностей

подставляют отношение формального подведения структурной зависимости. Та$

кая зависимость, естественно, существует и в ценностном царстве; более общие

и элементарные ценности вновь и вновь фактически оказываются структурными

элементами более сложных. Но последние от того все же не занимают более низ$

кое положение, но большей частью как раз более высокое. Таким образом, по$

добная зависимость, несмотря на ее существование в ценностном царстве, во

всяком случае не является критерием высоты положения ценности в иерархии.

Многие типы философской этики, тем не менее, допускают именно эту

ошибку, усматривая в отношении материального подведения отношение высоты

ценностей. Сюда относятся все теории, устремленные к такой основной высшей

ценности, из которой можно «вывести» все низшие ценности, используя при

этом аналогию с логической дедукцией; полагают, будто таким образом можно

«вывести» систему этических ценностей. И именно для этого ищут ценность

высшего единства. Подобная идея, например, явственно присутствует в учении

Канта о категорическом императиве; ибо единство «нравственного закона» как

раз означало у него всеобщий ценностный критерий всех возможных «максим».

Не удивительно, что мыслители, развивающие кантовскую этику долженствова$

ния,— прежде всего, Фихте—поддаются тому же внушению «подводимости под

принцип». Но даже в «идее блага» Платона уже присутствует нечто от этого пред$

рассудка. Иначе, по$видимому, дело обстоит у Аристотеля или Гегеля, телеологи$

ческая метафизика которых, наоборот, в более высоком telos’е, всякий раз под$

разумевает структурно более сложное образование. Но и у них критерий высоты

совершенно не является автономно аксиологическим.

Соблазн аналогии с системой понятий, несмотря на все неудачи подобных

конструкций, продолжает существовать не ослабевая. Ведь философия не может

не постигать систему ценностей (насколько она ее постигает) в форме системы

понятий о ценностях. Изменить последнюю невозможно. Поэтому успешно

противостоять этому предрассудку нельзя одной только критикой, но необходи$

мо делать это путем введения другой положительной точки зрения.

Таковую же, как было сказано, нельзя создать произвольно, но только поза$

имствовать из поступательно движущегося ценностного анализа. Предпосылка

при этом такова, что подлежащие анализу феномены ценностного чувства, —

единственная отправная точка, которую мы имеем,—уже имплицитно содержат

в себе общий феномен иерархии.

d) Многомерность царства ценностей

Следующий предрассудок, закрадывающийся вместе с идеей иерархии ценно$

стей, состоит в признании только одной простой, сводящейся к единственному

ряду ценностной шкалы.

294 Часть 2. Раздел I

Правда, в смысле обзора такая одномерность ценностного царства была бы

преимуществом. Но уже это, существующее в конечном счете только «для нас»,

преимущество должно было бы насторожить. Как, например, с этим согласуетс

неоспоримо существующее в ценностном царстве (пусть даже не касающеес

высоты ценностей) отношение подведения? Оно ведь уже предполагает коорди$

нацию совместно подводимых ценностей. Кроме того, одного только сосущест$

вования двух гетерогенных отношений упорядочивания в одном царстве ценно$

стей (высоты ценностей и подведения) было бы достаточно, чтобы убедить в

факте многомерности порядка.

Но есть и более веское доказательство этого факта. Во$первых, уже для каждо$

го, кто имеет некоторое представление о царстве ценностей, очевидно, что мно$

гообразие ценностей слишком велико, чтобы можно было в линейном порядке

иметь соответствующие содержательным различиям дистанции. При этом цен$

ности должны были бы уже прямо$таки континуально перетекать друг в друга,

что совершенно не соответствует их действительному характеру, т. е. их данному

в ценностном чувстве, отчасти весьма резкому различию

Во$вторых же, очевидно, что варьирующееся вместе с материей качественное

различие ценностей как таковое означает нечто совершенно иное, нежели раз$

личную высоту ценностей, и что, следовательно, нет никакой необходимости,

чтобы разные по содержанию ценности должны были иметь совершенно различ$

ную «высоту». Напротив, из того, что структура ценности и ее высота совершен$

но гетерогенны, однозначно вытекает, что и та и другая вполне могут варьиро$

ваться абсолютно независимо друг от друга, и что различные ценностные мате$

рии вполне могут иметь и равную ценностную высоту

Из этого следует, что «перпендикулярно» к шкале высоты ценностей сущест$

вует и координатное отношение различных ценностей на одной и той же высоте.

Принципиально, по меньшей мере, этому ничто не мешает. Во всеобщей жест$

кой привязанности каждой ценности к определенной высоте это ничего не ме$

няет. Только порядок «высоты» оказывается при этом одновременно дифферен$

цирован и «в ширину». Но это значит, что система ценностей многомерна, и

только одна из ее линий координат отражает «высоту» ценности.

Точнее подтвердить это усмотрение феноменами здесь еще нельзя. Подтвер$

ждения могут появиться лишь при особом анализе ценностей. Есть группы цен$

ностей, внутри которых разница по высоте едва заметна или по крайней мере не$

сопоставима с весьма броским материальным различием. В сфере ценностей

благ этот факт, впрочем, весьма известен. «Кто должен выбирать, тот вынужден

страдать», гласит народная мудрость; выражаясь аксиологически, это значит: два

совершенно разных блага вполне могут быть одинаково ценными. Для нравст$

венных ценностей следует немедленно ожидать того же самого; и в рамках чело$

веческого, не изощренного математически разумения это для высоты ценностей

можно доказать и там.

Значение этого феномена опять$таки велико. Ибо легко увидеть: там, где в од$

ной и той же ситуации нужно выбирать между ценностями равной высоты, так

что тот, кто совершает поступок, может удовлетворить только одной из них, там

моральный конфликт необходимо обостряется до конфликта ценностей.

Глава 28. Об иерархии ценностей 295

e) Сила и высота ценностей. Погрешение против ценностей и исполнение их

Еще одна ошибка выражается в утверждении, что высота положения ценно$

сти означает ее безусловную значимость, что$то вроде ее большей близости к аб$

солютности. Тогда низшая ценность должна была бы быть более относительной,

обусловленной, зависимой в сравнении с ней. Отчетливого смысла в этом нет.

Если ценности вообще обладают идеальным в$себе$бытием, то их значимость

исключительно абсолютна, никоим образом не относительна. Она в этой связи

не может быть иерархизирована.

Кажущееся подтверждение такого ошибочного мнения можно увидеть в том

факте, что долженствование бытия нравственных ценностей более безусловно,

чем долженствование бытия ценностей благ; реализация ценности благ, напри$

мер, никогда не сможет оправдать преступление против нравственной ценности,

но, пожалуй, наоборот. При этом забывают лишь две вещи. Во$первых, должен$

ствование бытия ценности не идентично ее значимости, самой ценностности со$

ответствующего содержания; там, где вес долженствования бытия многократно

иерархизирован, ценностность отдельной материи все$таки может быть совер$

шенно абсолютной. Во$вторых же, отношение ценностей благ и нравственных

ценностей является совершенно единственным в своем роде — отношением ма$

териального фундирования sui generis,— но оно ни коим образом не может быть

обобщено и в любом случае внутри того и другого класса ценностей не повторя$

ется. Отношение же высоты ценностей непрерывно пронизывает собой весь ряд

ценностей. Оно, стало быть, в любом случае есть иное отношение.

Тем не менее, существует точка зрения иерархизации, родственная описан$

ной: точка зрения силы или определяющей—например, ценностное суждение—

энергии. В этой связи ценности, в том числе и моральные, весьма различны.

Но различие по силе не есть различие по высоте. Скорее, можно было бы ут$

верждать, что эти два вида иерархизации противостоят друг другу: высшие цен$

ности как раз слабее, низшие же—сильнее. В определенных рамках эта обратна

пропорциональность, надо думать, соответствует истине; ведь ценности, зани$

мающие более высокое положение, в основном также и более сложные, низшие

же — более элементарные. Элементарное же всегда является превосходящим по

силе. Таким образом, в этом пункте в царстве ценностей повторился бы основ$

ной категориальный закон, что низшие категории более сильны и независимы,

более слабы и обусловлены же всякий раз высшие и более сложные. На онтоло$

гической почве этот закон непосредственно понятен в отношении наслоения ка$

тегорий. Наслоения же ценностей мы охватить взглядом не можем. Ценности —

это не категории бытия, и их отношение нельзя усмотреть в реальной конкрети$

ке.

Но в том, что в целом обратное отношение высоты и силы по праву сущест$

вует и здесь, можно легко убедиться. Нарушение низшей ценности в целом

серьезнее, чем нарушение высшей; исполнение высшей — морально ценнее,

чем исполнение низшей. Убийство расценивается как тяжелейшее преступле$

ние, но уважение к чужой жизни не становится оттого высшей моральной на$

клонностью — в отличие от дружбы, любви, доверия. Собственность — несрав$

нимо более низкая ценность по сравнению с личным благорасположением, но

нарушение в отношении собственности (кража) тем не менее — более предосу$

296 Часть 2. Раздел I

дительно, чем просто недоброжелательность. Нарушение низших ценностей

постыдно, бесчестно, возмутительно, но их исполнение удовлетворяет лишь

требованию порядочности, не являясь какой$то особой заслугой. Нарушение

высших ценностей, напротив, имеет, скорее, характер морального проступка,

но не чего$то непосредственно унижающего, в то время как реализация этих

ценностей может иметь нечто возвышающее, освобождающее, даже одухотво$

ряющее.

В своей всеобщности этот феномен нерушим. Что из этого следует — во$

прос. Насколько можно достоверно видеть, высота ценности есть нечто иное,

нежели ее сила. Но делать дальнейшие выводы, чтобы получить из этого кос$

венный критерий высоты ценностей, было бы по крайней мере сомнительно.

Ибо основной категориальный закон в точности приложим только к категори$

ям. Для ценностей он, скорее всего, может иметь силу только приблизительно:

его действенность еще отчетлива при большей дистанции между ценностями

по высоте, но уменьшается и в конце концов совсем сходит на нет в случае бо$

лее тонких дифференциаций. А дело здесь как раз исключительно в них. Высо$

та положения грубо схваченных крайних точек друг относительно друга и так

очевидна для каждого.