Предисловие ко второму изданию

Когда десять лет тому назад эта книга впервые вышла в свет, она встретила

весьма разнообразную критику, и у меня были основания думать, что от всего по$

строения не останется камня на камне. При более близком рассмотрении обна$

ружилось, что критики противоречат друг другу. Одним чрезмерными показа$

лись многообразие и противоречивость ценностей, другие сочли слишком рис$

кованной саму перспективу возможного единства; для одних человеческая сущ$

ность представлялась слишком свободной, активной, героической, другие

слишком уж фатально отрекались от нее; одни нашли, что в старой, проверенной

метафизике было разрушено слишком многое, другие сочли, что от нее еще

слишком многое сохранилось; радикально настроенные практики не допускали

какого бы то ни было признания исторически различных систем морали, исто$

рически ориентированные гуманитарии находили недостатки в установленных

границах исторической относительности и в надвременном смысле ценностно$

сти вообще.

Всем персональным желаниям философская этика удовлетворить не может.

Ей надо попытаться идти своим путем, решая собственные проблемы, как они

есть. Когда при подготовке нового издания я заново просмотрел всю полемику

тех лет, меня поразило, что на большую часть упреков ответы содержались уже в

самой той книге, которая подвергалась критике; они лишь не всегда стояли в том

месте, которое полагалось в основу возражения. Стало быть, много недоразуме$

ний происходит здесь, по всей видимости, от одностороннего выбора в ходе чте$

ния. При таком большом количестве материала невозможно избежать того, что

отдельные главы дадут одностороннюю картину; лишь в контексте единичное

может получить свои границы, а целое — соразмерность своих частей.

В этом мнении меня основательно утвердила взаимоисключающая противо$

речивость выдвигавшихся возражений. Как это бывает в хорошо налаженной

дискуссии, один критик всегда отвечал другому, оба взаимно раскрывали свою

односторонность, избавляя меня от усилий что$либо исправлять. В этом досто$

верно отразилась картина единства проблемного поля в целом, поскольку в не$

котором отношении оно и в самом деле антиномично, в результате же камни, из

которых возводилась постройка, не были повреждены и остались лежать друг на

друге.

Никто не упрекнет меня в том, что, получив такой опыт, я отказался от своего

первоначального намерения учесть наиболее важные из возражений. Вследствие

всего этого я вообще смог отказаться от новой переработки данного труда.

Все$таки в этике речь идет не о тех вопросах, что меняются изо дня в день.

Дело не в том, что я не могу сегодня добавить к этике ничего нового. Накопи$

лось много такого, что я охотно включил бы в новое издание. Анализ сущности

личности и этических актов — настроения, поведения, воли, действия — я, по$

жалуй, дополнил бы; этос общества должен получить единую трактовку; ценно$

стный анализ требует некоторого расширения. Аналогично дела обстоят с исто$

рической относительностью «оценки» и с ее отношением к самим ценностям; а

дальше за этим встает вопрос о способе бытия ценностей. Правда, я считал, что

вопрос этот был разъяснен мною в соответствующих главах книги (особенно в

гл. 16), но затем мне пришлось констатировать, что именно в этом пункте было

выявлено больше противоречий, чем в каком$либо другом,— хотя и не беспри$

страстными читателями, а, скорее, теми, кто располагал готовым понятием цен$

ности и привносил в мои формулировки неявные предпосылки.

Реализовать такую программу без существенного расширения уже довольно

объемистого тома было бы немыслимо. Но поскольку теперь основное внимание

мне пришлось уделить тому, чтобы по возможности удешевить новое издание, и

издательство в этом моем стремлении любезно пошло мне навстречу, мне пока$

залось нужным воздержаться от удовлетворения такого рода желаний.

Я счел это возможным еще и потому, что за десять лет, которые прошли со вре$

мени первого издания, мной были выпущены в свет два систематических труда,

уже учитывающих необходимость расширения «Этики»: «Проблема духовного

бытия» (1933) и «К основоположению онтологии» (1935). Правда, в ценностный

анализ эти работы никакого вклада не вносят. Несмотря на это первая из них в

своей I части обстоятельно касается проблематики нравственных актов и лично$

сти, а во II ее части этика общества включается в проблемную область «объек$

тивного духа» и тем самым ставится на адекватную ей почву. Одновременно это

проливает новый свет на пресловутую историческую относительность оценки;

изменение «значимости» есть именно изменение живущего в истории духа и в

любое время определено тем, что в данной исторической ситуации становитс

актуальным. Исходя из этого можно было бы по$новому понять, почему «значи$

мость» ценностей в определенную эпоху не тождественна их бытию.

Что же касается самого этого бытия, то я считаю, что главное по его поводу

было высказано мной в IV части «Основоположения», которая в целом описыва$

ет «идеальное бытие», включая тем самым способ бытия ценностей в более ши$

рокий проблемный контекст. К этому исследованию, неотделимому от совокуп$

ности того, что составляет проблему бытия, я хотел бы отослать всех тех, кто в

свое время был шокирован понятием «идеального в$себе$бытия». Полагаю, что

и сегодня мне не следует от него отказываться, потому я и не заменил его ка$

ким$либо более слабым, хотя прекрасно знаю, что тем самым мог бы угодить

традиционной мыслительной привычке. Те вещи, что с неизбежностью выступа$

ют новыми и непривычными, в делах науки нужно называть своими именами,

побуждая читателя кое в чем переучиваться,— это лучше, чем прикрывать имею$

щиеся противоречия компромиссами, оставляя дело нерешенным.

Таким образом, можно полагать, что о самом настоятельном мы и без расши$

рения «Этики» сегодня позаботились лучше, чем десять лет назад.Ипусть новые

проблемы, возникшие за это время, дождутся другого случая, а старые выйдут в

свет в прежнем обличье. Не сомневаюсь, что и теперь они вызовут те же самые

возражения. Отразится ли в них и во второй раз высшая справедливость, приво$

дящая их к неожиданному балансу, покажет время.

Берлин, май 1935.

86 Предисловие

Когда десять лет тому назад эта книга впервые вышла в свет, она встретила

весьма разнообразную критику, и у меня были основания думать, что от всего по$

строения не останется камня на камне. При более близком рассмотрении обна$

ружилось, что критики противоречат друг другу. Одним чрезмерными показа$

лись многообразие и противоречивость ценностей, другие сочли слишком рис$

кованной саму перспективу возможного единства; для одних человеческая сущ$

ность представлялась слишком свободной, активной, героической, другие

слишком уж фатально отрекались от нее; одни нашли, что в старой, проверенной

метафизике было разрушено слишком многое, другие сочли, что от нее еще

слишком многое сохранилось; радикально настроенные практики не допускали

какого бы то ни было признания исторически различных систем морали, исто$

рически ориентированные гуманитарии находили недостатки в установленных

границах исторической относительности и в надвременном смысле ценностно$

сти вообще.

Всем персональным желаниям философская этика удовлетворить не может.

Ей надо попытаться идти своим путем, решая собственные проблемы, как они

есть. Когда при подготовке нового издания я заново просмотрел всю полемику

тех лет, меня поразило, что на большую часть упреков ответы содержались уже в

самой той книге, которая подвергалась критике; они лишь не всегда стояли в том

месте, которое полагалось в основу возражения. Стало быть, много недоразуме$

ний происходит здесь, по всей видимости, от одностороннего выбора в ходе чте$

ния. При таком большом количестве материала невозможно избежать того, что

отдельные главы дадут одностороннюю картину; лишь в контексте единичное

может получить свои границы, а целое — соразмерность своих частей.

В этом мнении меня основательно утвердила взаимоисключающая противо$

речивость выдвигавшихся возражений. Как это бывает в хорошо налаженной

дискуссии, один критик всегда отвечал другому, оба взаимно раскрывали свою

односторонность, избавляя меня от усилий что$либо исправлять. В этом досто$

верно отразилась картина единства проблемного поля в целом, поскольку в не$

котором отношении оно и в самом деле антиномично, в результате же камни, из

которых возводилась постройка, не были повреждены и остались лежать друг на

друге.

Никто не упрекнет меня в том, что, получив такой опыт, я отказался от своего

первоначального намерения учесть наиболее важные из возражений. Вследствие

всего этого я вообще смог отказаться от новой переработки данного труда.

Все$таки в этике речь идет не о тех вопросах, что меняются изо дня в день.

Дело не в том, что я не могу сегодня добавить к этике ничего нового. Накопи$

лось много такого, что я охотно включил бы в новое издание. Анализ сущности

личности и этических актов — настроения, поведения, воли, действия — я, по$

жалуй, дополнил бы; этос общества должен получить единую трактовку; ценно$

стный анализ требует некоторого расширения. Аналогично дела обстоят с исто$

рической относительностью «оценки» и с ее отношением к самим ценностям; а

дальше за этим встает вопрос о способе бытия ценностей. Правда, я считал, что

вопрос этот был разъяснен мною в соответствующих главах книги (особенно в

гл. 16), но затем мне пришлось констатировать, что именно в этом пункте было

выявлено больше противоречий, чем в каком$либо другом,— хотя и не беспри$

страстными читателями, а, скорее, теми, кто располагал готовым понятием цен$

ности и привносил в мои формулировки неявные предпосылки.

Реализовать такую программу без существенного расширения уже довольно

объемистого тома было бы немыслимо. Но поскольку теперь основное внимание

мне пришлось уделить тому, чтобы по возможности удешевить новое издание, и

издательство в этом моем стремлении любезно пошло мне навстречу, мне пока$

залось нужным воздержаться от удовлетворения такого рода желаний.

Я счел это возможным еще и потому, что за десять лет, которые прошли со вре$

мени первого издания, мной были выпущены в свет два систематических труда,

уже учитывающих необходимость расширения «Этики»: «Проблема духовного

бытия» (1933) и «К основоположению онтологии» (1935). Правда, в ценностный

анализ эти работы никакого вклада не вносят. Несмотря на это первая из них в

своей I части обстоятельно касается проблематики нравственных актов и лично$

сти, а во II ее части этика общества включается в проблемную область «объек$

тивного духа» и тем самым ставится на адекватную ей почву. Одновременно это

проливает новый свет на пресловутую историческую относительность оценки;

изменение «значимости» есть именно изменение живущего в истории духа и в

любое время определено тем, что в данной исторической ситуации становитс

актуальным. Исходя из этого можно было бы по$новому понять, почему «значи$

мость» ценностей в определенную эпоху не тождественна их бытию.

Что же касается самого этого бытия, то я считаю, что главное по его поводу

было высказано мной в IV части «Основоположения», которая в целом описыва$

ет «идеальное бытие», включая тем самым способ бытия ценностей в более ши$

рокий проблемный контекст. К этому исследованию, неотделимому от совокуп$

ности того, что составляет проблему бытия, я хотел бы отослать всех тех, кто в

свое время был шокирован понятием «идеального в$себе$бытия». Полагаю, что

и сегодня мне не следует от него отказываться, потому я и не заменил его ка$

ким$либо более слабым, хотя прекрасно знаю, что тем самым мог бы угодить

традиционной мыслительной привычке. Те вещи, что с неизбежностью выступа$

ют новыми и непривычными, в делах науки нужно называть своими именами,

побуждая читателя кое в чем переучиваться,— это лучше, чем прикрывать имею$

щиеся противоречия компромиссами, оставляя дело нерешенным.

Таким образом, можно полагать, что о самом настоятельном мы и без расши$

рения «Этики» сегодня позаботились лучше, чем десять лет назад.Ипусть новые

проблемы, возникшие за это время, дождутся другого случая, а старые выйдут в

свет в прежнем обличье. Не сомневаюсь, что и теперь они вызовут те же самые

возражения. Отразится ли в них и во второй раз высшая справедливость, приво$

дящая их к неожиданному балансу, покажет время.

Берлин, май 1935.

86 Предисловие