Глава 47. Самообладание

a) Ущцспуэнз и ’егксЬфейб

То, что древние называли ущцспуэнз, при обычном переводе как «благоразу$

мие» искажается. Не о каком$то глубокомыслии идет дело, но о ценности душев$

ной меры или соразмерности, о сдерживании всякой разрушительной чрезмер$

ности и о моральной силе самообладания. Это лучше всего выражает стоическое

понятие ’егксЬфейб, означающее «пребывать в собственной власти», быть госпо$

дином над самим собой.

Античность использовала это понятие в тесной связи с упцЯб и ’ бндсеЯб. И то и

другое повторяется в нем как моменты, первое — как руководящее начало, вто$

рое — как силовая ценность. И все же она в сравнении с тем и другим — совер$

шенно новая самоценность. Ибо говорится не о руководстве и силе как таковых,

414 Часть 2. Раздел V

но о подчинении им собственной внутренней жизни. И не о задействовании

личности в «дело» идет здесь речь, но об отказе от внутренней невоздержанности

ради самой личности, об ограничении как самоценности, о борьбе против край$

ностей, о внутренней войне — ради внутренней гармонии.

Самообладание при этом ни в коем случае нельзя понимать чисто негативно

как усечение или подавление природного начала, как если бы естественное было

исключительно злым. Самообладание — внутреннее формирование и организа$

ция всего естественного в человеке, всех темных сил, что он в себе обнаруживает

и что противостоят сознанию, поднимаясь из глубинных пластов подсознатель$

ного. Инстинкты, влечения, аффекты, страсти не являются ценностно индиф$

ферентными. Они могут как созидать, так и разрушать, образуя внутренний мир,

который нуждается в использовании так же, как и внешний.

Стоическое понимание «аффектов» как дурных и вредных господствовало в

этике слишком долго. Следствием этого было требование искоренения или

умерщвления аффектов. Этому аскетическому идеалу способствовало христиан$

ское воззрение об укорененности греха в человеке. Если аффекты—не что иное,

как нарушения или слабости человека, то нельзя избежать впадения морали в

противоестественный идеал аскезы. В другом контексте уже было сказано, что

здесь заключено серьезное непонимание не только природных склонностей, но

и автономной ценности, ценности жизни, чья внутренняя форма проявлени

тем самым решительно отрицается (ср. гл. 36 а). Но что таким образом теряется и

собственно этический смысл ущцспуэнз—это отдельная тема для обсуждения.

Во$первых, это психологически ложно. Аффекты и все, что принадлежит к их

роду, образуют ядро эмоциональной жизни, душевной силы; они—материя внут$

реннего содержания жизни, базис ее полноты.Сискоренением аффектов была бы

одновременно искоренена и духовная жизнь. Отсюда этическая нищета аскета.

Во$вторых же, это ложно и этически. Всякое подлинное долженствование по$

зитивно. Оно требует не разрушения, но созидания, творения чего$то более вы$

сокого из более низкого. Из «ничего» не может быть осуществлена ни одна цен$

ность. Для всякого же внутреннего построения «материалом» являются аффек$

ты; правда, они являются не какой$то неоформленной в себе материей, но мате$

рией в смысле более низкой оформленности. С их разрушением становится не$

возможно никакое построение.

Единственно устойчивый смысл предполагаемой в ущцспуэнз ценности

(внутренней) ситуации — прямая противоположность разрушения, созидание,

развитие жизни самих аффектов, ее совершенствование, гармоничное формиро$

вание, содействие и обеспечение их расцвета. Ибо обеспечение идет не из самих

аффектов, равно как и гармония. Психологически естественный характер аф$

фектов тираничен; каждый аффект имеет тенденцию вытеснять другие, разрас$

таться за счет них, что представляет собой внутреннюю опасность для человека.

Можно сказать, равновесие аффектов всегда непостоянно. Стабилизация может

прийти только с другой стороны.

Негативный аспект самообладания направлен исключительно против чрезмер$

ности, дисбаланса, самораздвоения. Позитивный аспект самообладания —

’егксЬфейб в строгом смысле, как власть над аффектами, добродетель внутренней

меры, позитивное оформление жизни чувств и ее оценка с единой руководящей

точки зрения. Самообладание есть своего рода внутренний порядок, внутреннее

Глава 47. Самообладание 415

правовое состояние, законность и справедливость внутреннего modus vivendi —

подобно тому как дйкбйпуэнз выступает в той же роли для внешнего. Для древних,

поскольку они не были дезориентированы представлениями об аскезе, ущцспуэнз

достигло апогея в уравновешенной внутренней красоте совершенного и крепкого

по характеру человека, в кблпкбгбиЯб1. Ничто, в сущности, не отдаляется от этого

идеала так, как стоическое упрощение и огрубление чувства — только ради спо$

койствия и возможности перенесения всего. Намного ближе к нему стоит эпику$

рейское культивирование, обогащение, совершенствование жизни чувств, вклю$

чая способность к наслаждениям в смысле этически «хорошего вкуса» (sapientia),—

хотя скрытый в этом эвдемонизм в конце концов, тем не менее, упускает объектив$

ную самоценность самообладания как некоего качества нравственного облика.

b) Послушание, дисциплина, формирование характера

Своеобразие добродетели самообладания заключается в том, что она в высо$

кой мере приобретаема, образуема, даже воспитуема в других. Это заключено в ее

сущности, как раз потому, что она состоит во внутреннем становлении в челове$

ке господина природы, которая сама по себе не имеет над собой никаких господ.

Быть может, она низшая среди ценностей добродетели (так считал уже Платон),

минимальное требование, которое может поставить перед собой человек; только

над ней возвышаются более высокие нравственные задачи. По Аристотелю, са$

мообладание достигает только уровня «не плохого». Пусть это занижение; тем не

менее достаточно сравнить ее с высоким этосом храбрости и мудрости — кото$

рые способны возвыситься до героизма и нравственного величия — чтобы ясно

почувствовать разницу ценностных высот.

Однако достижение самообладания при этом вовсе не является легким и не

отнюдь не присуще каждому, кто по своему личностному складу удовлетворяет

более высоким ценностям. В нравственном бытии такого человека тогда остает$

ся как бы разрыв, который делает этос не единым. Во всей этой связи самообла$

дание сродни справедливости.

Характер морального основания и обучаемости приводят к тому, что в ценно$

стном направлении самообладания лежат в высшем смысле позитивные задачи

воспитания. Обучение самопреодолению в малых делах, прививание послуша$

ния, стремление к внутренней оформленности жизни и ее достижение, привыч$

ка к доминированию твердых волевых целей над слабыми склонностями, коро$

че, внутренняя дисциплина, которая превращается, в конце концов, в самодис$

циплину, спонтанная сдержанность и руководство самим собой — все это хоро$

шо известно педагогике с давних времен. Популярная мораль достаточно часто

совершает ошибку, принимая «дисциплину» за нравственность вообще. Это точ$

но так же ложно, как и односторонняя мораль справедливости или храбрости.

В воспитании кроется серьезная опасность, если оно является чисто внешней

дрессурой, например, если пестуется одно лишь послушание. Сколь бы ценна ни

была способность подчиняться чужой воле, в ней одной для вступающего в

жизнь человека мало пользы, если она не сопровождается способностью само$

стоятельного руководства собственной волей. Но это воспитать гораздо труд$

416 Часть 2. Раздел V

1 Нравственное и физическое совершенство (др.греч.). (Прим. ред.)

нее — именно потому, что такая установка более позитивна, более высока по со$

держанию и предполагает не только самообладание. При формировании харак$

тера дисциплина составляет только фундамент. Всякое дисциплинирование низ$

ших сил в человеке есть только предварительное условие для развития высших

нравственных качеств.

a) Ущцспуэнз и ’егксЬфейб

То, что древние называли ущцспуэнз, при обычном переводе как «благоразу$

мие» искажается. Не о каком$то глубокомыслии идет дело, но о ценности душев$

ной меры или соразмерности, о сдерживании всякой разрушительной чрезмер$

ности и о моральной силе самообладания. Это лучше всего выражает стоическое

понятие ’егксЬфейб, означающее «пребывать в собственной власти», быть госпо$

дином над самим собой.

Античность использовала это понятие в тесной связи с упцЯб и ’ бндсеЯб. И то и

другое повторяется в нем как моменты, первое — как руководящее начало, вто$

рое — как силовая ценность. И все же она в сравнении с тем и другим — совер$

шенно новая самоценность. Ибо говорится не о руководстве и силе как таковых,

414 Часть 2. Раздел V

но о подчинении им собственной внутренней жизни. И не о задействовании

личности в «дело» идет здесь речь, но об отказе от внутренней невоздержанности

ради самой личности, об ограничении как самоценности, о борьбе против край$

ностей, о внутренней войне — ради внутренней гармонии.

Самообладание при этом ни в коем случае нельзя понимать чисто негативно

как усечение или подавление природного начала, как если бы естественное было

исключительно злым. Самообладание — внутреннее формирование и организа$

ция всего естественного в человеке, всех темных сил, что он в себе обнаруживает

и что противостоят сознанию, поднимаясь из глубинных пластов подсознатель$

ного. Инстинкты, влечения, аффекты, страсти не являются ценностно индиф$

ферентными. Они могут как созидать, так и разрушать, образуя внутренний мир,

который нуждается в использовании так же, как и внешний.

Стоическое понимание «аффектов» как дурных и вредных господствовало в

этике слишком долго. Следствием этого было требование искоренения или

умерщвления аффектов. Этому аскетическому идеалу способствовало христиан$

ское воззрение об укорененности греха в человеке. Если аффекты—не что иное,

как нарушения или слабости человека, то нельзя избежать впадения морали в

противоестественный идеал аскезы. В другом контексте уже было сказано, что

здесь заключено серьезное непонимание не только природных склонностей, но

и автономной ценности, ценности жизни, чья внутренняя форма проявлени

тем самым решительно отрицается (ср. гл. 36 а). Но что таким образом теряется и

собственно этический смысл ущцспуэнз—это отдельная тема для обсуждения.

Во$первых, это психологически ложно. Аффекты и все, что принадлежит к их

роду, образуют ядро эмоциональной жизни, душевной силы; они—материя внут$

реннего содержания жизни, базис ее полноты.Сискоренением аффектов была бы

одновременно искоренена и духовная жизнь. Отсюда этическая нищета аскета.

Во$вторых же, это ложно и этически. Всякое подлинное долженствование по$

зитивно. Оно требует не разрушения, но созидания, творения чего$то более вы$

сокого из более низкого. Из «ничего» не может быть осуществлена ни одна цен$

ность. Для всякого же внутреннего построения «материалом» являются аффек$

ты; правда, они являются не какой$то неоформленной в себе материей, но мате$

рией в смысле более низкой оформленности. С их разрушением становится не$

возможно никакое построение.

Единственно устойчивый смысл предполагаемой в ущцспуэнз ценности

(внутренней) ситуации — прямая противоположность разрушения, созидание,

развитие жизни самих аффектов, ее совершенствование, гармоничное формиро$

вание, содействие и обеспечение их расцвета. Ибо обеспечение идет не из самих

аффектов, равно как и гармония. Психологически естественный характер аф$

фектов тираничен; каждый аффект имеет тенденцию вытеснять другие, разрас$

таться за счет них, что представляет собой внутреннюю опасность для человека.

Можно сказать, равновесие аффектов всегда непостоянно. Стабилизация может

прийти только с другой стороны.

Негативный аспект самообладания направлен исключительно против чрезмер$

ности, дисбаланса, самораздвоения. Позитивный аспект самообладания —

’егксЬфейб в строгом смысле, как власть над аффектами, добродетель внутренней

меры, позитивное оформление жизни чувств и ее оценка с единой руководящей

точки зрения. Самообладание есть своего рода внутренний порядок, внутреннее

Глава 47. Самообладание 415

правовое состояние, законность и справедливость внутреннего modus vivendi —

подобно тому как дйкбйпуэнз выступает в той же роли для внешнего. Для древних,

поскольку они не были дезориентированы представлениями об аскезе, ущцспуэнз

достигло апогея в уравновешенной внутренней красоте совершенного и крепкого

по характеру человека, в кблпкбгбиЯб1. Ничто, в сущности, не отдаляется от этого

идеала так, как стоическое упрощение и огрубление чувства — только ради спо$

койствия и возможности перенесения всего. Намного ближе к нему стоит эпику$

рейское культивирование, обогащение, совершенствование жизни чувств, вклю$

чая способность к наслаждениям в смысле этически «хорошего вкуса» (sapientia),—

хотя скрытый в этом эвдемонизм в конце концов, тем не менее, упускает объектив$

ную самоценность самообладания как некоего качества нравственного облика.

b) Послушание, дисциплина, формирование характера

Своеобразие добродетели самообладания заключается в том, что она в высо$

кой мере приобретаема, образуема, даже воспитуема в других. Это заключено в ее

сущности, как раз потому, что она состоит во внутреннем становлении в челове$

ке господина природы, которая сама по себе не имеет над собой никаких господ.

Быть может, она низшая среди ценностей добродетели (так считал уже Платон),

минимальное требование, которое может поставить перед собой человек; только

над ней возвышаются более высокие нравственные задачи. По Аристотелю, са$

мообладание достигает только уровня «не плохого». Пусть это занижение; тем не

менее достаточно сравнить ее с высоким этосом храбрости и мудрости — кото$

рые способны возвыситься до героизма и нравственного величия — чтобы ясно

почувствовать разницу ценностных высот.

Однако достижение самообладания при этом вовсе не является легким и не

отнюдь не присуще каждому, кто по своему личностному складу удовлетворяет

более высоким ценностям. В нравственном бытии такого человека тогда остает$

ся как бы разрыв, который делает этос не единым. Во всей этой связи самообла$

дание сродни справедливости.

Характер морального основания и обучаемости приводят к тому, что в ценно$

стном направлении самообладания лежат в высшем смысле позитивные задачи

воспитания. Обучение самопреодолению в малых делах, прививание послуша$

ния, стремление к внутренней оформленности жизни и ее достижение, привыч$

ка к доминированию твердых волевых целей над слабыми склонностями, коро$

че, внутренняя дисциплина, которая превращается, в конце концов, в самодис$

циплину, спонтанная сдержанность и руководство самим собой — все это хоро$

шо известно педагогике с давних времен. Популярная мораль достаточно часто

совершает ошибку, принимая «дисциплину» за нравственность вообще. Это точ$

но так же ложно, как и односторонняя мораль справедливости или храбрости.

В воспитании кроется серьезная опасность, если оно является чисто внешней

дрессурой, например, если пестуется одно лишь послушание. Сколь бы ценна ни

была способность подчиняться чужой воле, в ней одной для вступающего в

жизнь человека мало пользы, если она не сопровождается способностью само$

стоятельного руководства собственной волей. Но это воспитать гораздо труд$

416 Часть 2. Раздел V

1 Нравственное и физическое совершенство (др.греч.). (Прим. ред.)

нее — именно потому, что такая установка более позитивна, более высока по со$

держанию и предполагает не только самообладание. При формировании харак$

тера дисциплина составляет только фундамент. Всякое дисциплинирование низ$

ших сил в человеке есть только предварительное условие для развития высших

нравственных качеств.