Глава 15. Относительность и абсолютность ценностей

К оглавлению 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
119 120 121 122 123

a) Субъективность и относительность

То, что вещи и вещные отношения могут быть и добром и злом, что они могут

быть объектом стремления, что существуют цели воления, которые сами идеаль$

ны, и тем не менее реально определены для действий; что существует одобрение

и неодобрение человеческого поведения, что в глубине сознания существует суд

голоса совести, который вменяет в вину, налагает ответственность,— все это по$

нятно лишь при том условии, что ценности господствуют в жизненной установке

человека как определяющий prius.

Учение о благах и добродетелях старой этики неявно основывается на этой

идее — нельзя сказать, что «неосознанно», но лишь без критического сознани

того, что есть этот prius. Понятие ценности отсутствует.

Но его недостает нам и в более близкое время. Ибо отношение обусловленно$

сти и априорность ценностей, возникающие по всей линии фронта этических

проблем, не определяют еще своеобразия сущности ценностей в противополож$

ность к другим сущностям. Определение это еще нужно найти.

Подозрение, под которым стоят ценности,— это субъективность. Не получа$

ется ли так, что «блага» все же имеют ценность только для оценивающих людей,

что моральные качества поступка, умонастроения и личности существуют

опять$таки только для личностей? Не являются ли вина и ответственность тем,

что существует только в идее. Если ценностный характер всякой оценки сущест$

вует лишь в человеческом сознании, то вероятно, что он существует только «для»

человеческого сознания. Ценностным сущностям (Wertwesenheiten) тогда недос$

тает объективности. Если ценности соотнесены с субъектом, то относителен и их

способ бытия, и они продолжают восприниматься как функция оценивани

субъекта. Это открывает двери ницшевскому ценностному релятивизму.

Весь ряд обсуждавшихся феноменов с этим уживается плохо. Эти феномены

сами имеют бытийный характер. Они существуют отнюдь не только для рассмат$

ривающего субъекта, но и в себе. Они обнаруживаются заранее и никоим обра$

зом не могут быть смещены произвольно, они не соотнесены с сознанием фено$

мена, но существуют независимо от него и самим философским сознанием фе$

номена подразумеваются как таковые, как существующие независимо от него.

Соотнесенность же с субъектом, напротив, имеет здесь совершенно иное зна$

чение. Соотнесенность благ с человеком вовсе не является предметом рассмот$

рения; совершенно не во власти человека изменить то, что для него являетс

Глава 15. Относительность и абсолютность ценностей 191

1 Насколько мы обязаны возможностью такого возвращения принципам этики Шелера, после

всего вышесказанного объяснять не стоит. Тот же факт, что эти принципы были направлены на кри$

тику кантовских тезисов, вероятно, имеет свои причины в указанной исторической перспективе.

добром или злом. В его власти только — в определенных рамках — стремиться к

тому, что для него «есть» благо, и избегать того, что для него зло. Помимо этого,

правда, существует широкая изменчивость его ценностного сознания добра и

зла. Не все, что для каждого человека действительно «является» добром или

злом, ощущается таковым. Но это явно зависит только от остроты или притуп$

ленности ценностного чувства. «Благое для него» и «дурное для него» тем самым

вовсе не затрагивается.

b) Сотнесенность благ с субъектом и реляционная структура ценностной материи

«Соотнесенность с субъектом», о которой здесь идет речь,— это не то, что на$

зывают относительностью ценностей. Она вовсе не исключает бытийного харак$

тера ценности, но с очевидностью включает его в себя.

Субъект не может изменять степень благости вещи по собственному произво$

лу. Такая благость как раз не соотносится с его ценностной оценкой, следова$

тельно — и с личностью как оценивающим субъектом, а соотносится только с

личностью как таковой. Наоборот, ценностная оценка соотносится с ценностно$

стью этого блага для субъекта. В этом «для» субъект играет не ценностно опреде$

ляющую или ценностно дающую роль, но роль исходной точки отношения, ко$

торое тоже принадлежит ценностной материи. Это то же самое «для», что вплете$

но и во многие категориальные структуры. В том, что геометрические законы

действительны только «для» пространственных образований, механические за$

коны—только «для» реальных тел, физиологические законы—только «для» ор$

ганизмов, никто не видит «относительности» категориального содержания этих

законов. И все$таки здесь с таким же правом можно говорить об отнесенности

этих законов и их основных категорий к областям того или иного определенного

рода. В этом смысле и психологические законы соотнесены с одушевленными

существами, но это не значит, что законы существуют только в сознании этих су$

ществ, или даже только таким сознанием диктуются, и могут быть им упраздне$

ны. Наоборот, как раз таким законам субъекты, для которых они действительны,

подчинены безусловно.

В этом смысле и ценностное сознание добра и зла — в той только мере, в ка$

кой субъект им обладает — безусловно подчинено законам ценностности и

контрценностности. Субъект не может произвольно «провозгласить» ценным

для субъекта то, что таковым не «является». Конечно, он может это сделать оши$

бочно, но такая ошибка будет ему дорого стоить и научит чему$то лучшему; или

же это приведет его к гибели. Короче, соотнесенность этих ценностей с субъек$

том — это соотнесенность не с мнением или «оценкой» субъекта, но с бытием

субъекта, включая всю его категориальную структуру. В этой его структуре лежит

причина того, почему качества вещей и отношений для субъекта «являются» не

индифферентными, но ценными или контрценными. «Оценка» же и мнение яв$

ляются, в свою очередь, функцией существующего относительно сущего субъек$

та ценностного или неценностного характера вещей и отношений.

Но это значит, что соотнесенность благ с субъектом — например их прият$

ность для субъекта,— это не относительность сущности ценностей как таковой в

них, но отношение, содержащееся в самой ценностной материи, существующее

до всякого осознания отношения и независимо от него—подобно самому реаль$

192 Часть 1. Раздел V

ному бытию вещей, которым присуща ценность. Реляционная структура мате$

рии не есть относительность ценностей — так же, как и реляционная структура

категорий (а все категории отчасти обладают реляционной структурой) не озна$

чает относительности категорий. Вообще различие реляционности

(Relationalitдt) и относительности (Relativitдt), которое так часто сглаживается,

здесь, как и в теоретических областях, является основным условием для понима$

ния ситуации. Противоположность первой — субстрат, противоположность вто$

рой — абсолютное. Бывает относительный субстрат, и абсолютные отношения.

Соотнесенность ценности благ с субъектом является абсолютным отношением,

заключенным в содержании этих ценностей. Вещь и субъект здесь вовлечены в

структуру ценностной материи столь же предметно, как, например, причина и

следствие — в структуру причинно$следственной связи. И в том и в другом слу$

чае объединяющее отношение чисто объективно и для всякого восприятия абсо$

лютно.Издесь и там их полное содержательное отличие в этом пункте не состав$

ляет разницы. Сознание же отношения и в том и в другом случае одинаково со$

отнесено с наличным отношением. И эта связь здесь является такой же необра$

тимой, как и там.

Следовательно, бытие ценности благ ничуть не затрагивается соотнесенно$

стью благ с субъектом. В отношении субъекта и его ценностного чувства оно

имеет характер в$себе$бытия. Его абсолютность включает также в$себе$бытие

той соотнесенности (Bezogenheit). Если выразить это в виде формулы: для$ме$

ня$бытие благ уже основывается на в$себе$бытии ценности благ. Оно включено

в сущность благости.

Отсюда легко предвидеть, насколько серьезно в$себе$бытие ценностей. Что

это в$себе$бытие, собственно, значит — это следующий фундаментальный во$

прос. Между тем, базис как раз для этого вопроса еще предстоит расширить. Ибо

ценности благ еще не являются нравственными ценностями. В последних же и

феномен объективной относительности другой.

c) Абсолютность нравственных ценностей

и относительность дополнительных ценностей благ

Более высокие, в узком смысле нравственные ценности — это исключительно

ценности личности и акта. Они присущи не вещам или отношениям, но поступку,

воле, намерению, умонастроению. Только с ними соотнесено одобрение и неодоб$

рение, только они дают о себе знать в совести, в чувстве ответственности, в созна$

нии вины. В случае их тоже встает вопрос: в каком смысле можно, несмотря на их

доказанную априорность, усомниться в их абсолютности? Существует ли и здесь

соотнесенность с субъектом, которая ставит под вопрос их самостоятельность?

Та относительность, которая объективно существовала в ценностях благ, здесь

отпадает. Нравственная ценность в поведении личности явно существует, по

крайней мере, как таковая, не «для» субъекта — ни для собственного, ни для чу$

жого. Она просто присуща личности или актам личности как ценностное качест$

во. Искренность, невинность, верность, доверие, энергичность, самопожертво$

вание несут нравственную ценность исключительно в самих себе. Нравственна

ценность личности состоит не в том, что она в силу своих ценностных качеств

ценна «для» других личностей (т. е. является «тем или иным благом»), но исклю$

Глава 15. Относительность и абсолютность ценностей 193

чительно в том, что она сама имеет соответствующее ценностное качество. Цен$

ности добродетелей имеют более чистое в$себе$бытие, чем ценности благ. В их

материи не заключено сущностно необходимого «для$меня$бытия», которое как

объективное отношение включалось бы в структуру в$себе$бытия. Нравствен$

ные ценности имеют иную, и явно более абсолютную автономию. И в этом

смысле можно было бы по праву говорить о заключенной в сути дела «автаркии

добродетели» —понятии, которое, правда, его творцами, стоиками, понималось

совершенно иначе.

Такое положение дел не исключает соотнесенности с субъектом в другом

смысле. И важно уяснить себе и это для того, чтобы правильно определять раз$

ницу в отношении ценности благ, но прежде всего — чтобы убедиться, что в той

относительности, о которой пойдет речь, ценностный релятивизм имеет еще

меньше места.

Эта относительность существует в трех аспектах.

Во$первых, каждая нравственная ценность косвенно является еще и ценно$

стью благ, и как таковая фактически соотносится с субъектом; то есть как тако$

вая существует фактически «для» другой личности. Верность одного—благо дл

другого, кому ее хранят; доверие — благо для того, кому оно оказано; энергич$

ность и дух самопожертвования — для того, в чью пользу они задействованы.

Любящий — благо для любимого, друг — для друга.

Но в этой благости «для» других не состоит моральная ценность того, кто про$

являет любовь и дружбу, отдает энергию, приносит жертву, хранит верность. Мо$

ральная ценность присуща ему самому и в той мере, в какой она не может быть

полезна кому$то, «благо»—не «для» кого$то; оно существует исключительно как

ценностное качество собственной личности как таковой, и ее поведения. Оно

есть принципиально иная ценность, нежели сопутствующая ему ценность благ.

И оценка, которую оно получает в моральном ценностном суждении, независи$

ма от ценностной высоты блага, которым оно — фактически или в тенденции —

обладает для чужой личности.

Соотнесенность с субъектом другого в этом смысле — не только не относи$

тельность ценности, но даже и не внутреннее, принадлежащее к объективной

структуре ценностной материи отношение. Ибо эта относительность относитс

не к этическому ценностному качеству поведения и самой личности, но исклю$

чительно к сопутствующей ценности благ. Однако не ее, но только этического

ценностного качества касается моральное ценностное суждение.

Античная этика оказала в этом пункте дезориентирующее влияние в силу поч$

ти сплошного подчинения в ней «добродетелей» «благам». Правда, в тезисе о

том, что добродетель есть «высшее благо» (обычно опосредованно через понятие

эвдемонии), в превосходной степени содержится признание преимущества цен$

ности добродетели. Но это преимущество все же только относительное. Добро$

детель проявляется как некое благо среди благ. Античной этике в ее свободном

развитии ничто не могло помешать так, как помешало постоянно возвращаю$

щееся со времен Аристотеля учение о «высшем благе». Но у того, что это учение

было возможно, и что оно смогло так долго продержаться, есть в упомянутом от$

ношении своя причина. Ведь нравственные ценности поведения (‘Эойт1) дополни$

194 Часть 1. Раздел V

1 Навык, свойство, предрасположение (др.греч.). (Прим. ред.)

тельно имеют и характер ценностей благ. Если не отличать эти дополнительные

ценности от первичных ценностей самого поведения, то, конечно, нельзя не

сделать добродетели благами—даже если при этом в первую очередь думать, по$

добно древним, о благости для собственной личности, а не для чужой. Ибо и от$

носительно собственной личности нравственным ценностям присуща ценность

благ.

Характерно, что у древних эта понятийная путаница ни коим образом не

привела к полному непониманию нравственных ценностей. Их особенная про$

блема прорывается сквозь недостаточность понятийных схем и создает собст$

венное царство. Ценности ‘Эойт утверждают свое особое положение. Но описан$

ному подведению это вопиющим образом противоречит. Несогласованность

сохраняется.

d) Материальная отнесенность нравственных ценностей к личностям как объектам

Тем самым второй род относительности теснейшим образом связывается с

субъектом, причем и с чужим субъектом как личностью.

Всякая нравственная ценность — это ценность поведения, всякое же поведе$

ние — это поведение в отношении кого$либо. У него есть реальный объект, и

объект этот — всегда некая личность или сообщество личностей. Такой объект у

него есть и тогда, когда оно является чисто внутренним, только лишь интенцио$

нальным поведением, одним только умонастроением без действия, даже без вы$

ражения этого умонастроения. Предмет поведения личности всегда есть

опять$таки некая личность. Поступки направлены на личности, а не на вещи,

настроенность испытывается в отношении личностей, а не вещей.

Здесь, таким образом, мы имеем дело с отношением, которое заключено в

сущности морального поведения вообще, т. е. того поведения, о ценностном ка$

честве которого идет речь в нравственном ценностном суждении. Этот род соот$

несенности с субъектом, а именно — с чужой личностью, заключен в структуре

самой этической ценности — в отличие от структуры сопутствующей ценности

благ. Ценность благ как раз отличается от ценности нравственного поведения.

Тем не менее, здесь имеет место отношение зависимости между обоими рода$

ми относительности. Внешнее отношение благости для чужой личности основы$

вается уже на внутреннем отношении направленности на него акта — без того,

чтобы в силу этого оба отношения совпали или хотя бы перепутались их ценно$

стные характеры. Ценность блага верности другой личности состоит в уверенно$

сти, возможности положиться на того, кто верен; моральная же ценность самого

того, кто хранит верность, заключается в душевной силе, постоянстве мыслей и

чувств, надежности. Как бы ни были коррелятивны эти две ценности, но по сути,

именно как ценности, они все же гетерогенны и никогда не совпадают. То же са$

мое можно сказать и об обоих видах отношений. Возможность положиться на

того, кто верен, относится к поведению доверившегося человека в отношении

его; верность же, наоборот, это поведение хранящего верность в отношении дру$

гого человека. И очевидно, что поведение доверившегося обусловлено поведе$

нием верного. Это означает, однако, что отношение благости для другого осно$

вывается на внутреннем отношении к другому, которое составляет нравственное

поведение того, кто сохраняет верность.

Глава 15. Относительность и абсолютность ценностей 195

Внутренняя, интенциональная относительность в структуре материи нравст$

венной ценности является обусловливающей для внешней относительности до$

полнительной ей ценности благ. Но именно это отношение обусловленности и

не позволяет совпадать этим двум отношениям, равно как и этим двум видам

ценности.

e) Материальная отнесенность нравственных ценностей к личности как субъекту

Третья, еще более фундаментальная соотнесенность с субъектом как лично$

стью состоит, наконец, в отношении между ценностью и носителем ценности.

Ценности определенного рода всегда существенно соотнесены с определен$

ного рода носителем ценностей. Так, вещные ценности соотнесены с вещами,

ценности благ вообще — с реальными субстратами (будь то вещи, реальные от$

ношения, реальное поведение личностей и т. д.), жизненные ценности — с жи$

выми существами, нравственные ценности — с личностными субъектами.

На нравственное поведение — причем как в позитивном, так и в негативном

смысле — способно лишь существо, которое вообще может хотеть, действовать,

устанавливать цели и добиваться их, придерживаться тех или иных убеждений,

чувствовать ценности. Такое существо есть моральный субъект, личность. Нрав$

ственные ценности или неценности присущи ему таким образом, что они всегда

затрагивают не отдельные акты, но и одновременно всю личность целиком.

Нравственная личность как бы стоит за каждым своим актом и застигается вме$

сте со всеми своими ценностными качествами—как бы различны и даже проти$

воречивы те ни были в одной и той же личности. Конечно, по праву говорят, что

этот поступок человека благороден, а тот умысел подл и низок. Но это касается и

самой личности. Она сама в своих актах оказывается благородной или подлой.

Всякое моральное предписание направлено на личность, личность несет вину и

ответственность, к ней относится одобрение и неодобрение чужого ценностного

суждения, равно как и вердикт собственной совести. В этом смысле нравствен$

ные ценности соотнесены с личностью как носителем ценностей.

Но это тем более не означает относительности ценностей. Это не означает, что

ценность благородного и неценность подлого образа мыслей зависит от того, су$

ществует ли личностный субъект с таким образом мыслей. Напротив, действи$

тельно благородный образ мыслей ценен именно потому, что благородство об$

раза мыслей вообще есть нравственная ценность. Соотнесенность с личностью

как носителем ценностей заключена в сущности самой ее материи: качество, в

котором заключается материя ценности, может быть только качеством актов не$

коего личностного существа и через это, косвенно,— самой личности. Относи$

тельность, таким образом, и здесь чисто материальная. Материя ценности уже

включает в себя соотнесенность с личностью. Она может «выступать» только в

некоей личности, так как содержательно она имеет характер акциденции лично$

сти (как ее субстанции); или, на языке формальной логики, так как она есть пре$

дикат личности (как ее субъекта). Подразумеваемая здесь соотнесенность с лич$

ностным субъектом есть внутренняя реляционная сущностная структура нравст$

венных ценностей. Предикат ценности с простором своих возможностей вклю$

чен в эту реляционную структуру. Но сам он абсолютен.

196 Часть 1. Раздел V

f) Сцепленность относительностей и стоящая за этим

абсолютность нравственных ценностей

Если теперь объединить два последних типа относительности (см. пункты «d»

и «e»), то образуется фундаментальная реляционная структура материи нравст$

венных ценностей.

Эта ценностная материя соотнесена с личностным существом дважды:

во$первых, с личностью как субъектом нравственного поведения (акта), и тем

самым, одновременно, как носителем нравственной ценности; а, во$вторых, с

личностью как объектом нравственного поведения, как с точкой, на которую это

поведение направлено. В фундаментальной реляционной структуре нравствен$

ного поведения личностное существо всегда представлено дважды. Нравствен$

ные акты—умонастроение ли, воля или поступок—именно по своей сути явля$

ются трансцендентными; но трансцендентны они в другом смысле, нежели акты

познания. Они, во$первых, направлены от субъекта к объекту, и в зависимости

от того, какая цель полагается в объекте, являются ценными или контрценны$

ми,— причем, в свою очередь, эта их нравственная ценность или не$ценность не

совпадает с нравственной ценностью или не$ценностью того, что полагается в

качестве цели в объекте. А во$вторых, объектом они всегда имеют второй лично$

стный субъект, они идут от личности к личности.Иименно в этом заключена ме$

тафизическая причина того, что этим актам вообще присущи ценностные каче$

ства особого рода, нравственные ценности. Ибо каждый такой акт касается —

реально или только в интенции—как раз точно такого же нравственного субъек$

та, что и тот, от которого он исходит. Это верно еще и там, где акт направлен на

собственную личность. Она в этом случае представлена в одном и том же акте

двояким образом — как объект и как субъект акта. И отношение, включая его

трансцендентную составляющую, существует здесь почти так же, как в поведе$

нии, затрагивающем чужую личность. Затронутость объектного лица, его по$

ставленность на карту, составляет этический вес акта. И это отражается в ответ$

ственности субъектной личности, равно как и в качестве нравственных ценно$

стей, которое налагает особый отпечаток на нее и на ее акты.

С этой биполярной реляционной структурой актов, в которых оба полюса яв$

ляются личностями, связана двойная «соотнесенность» их ценностных качеств с

личностным существом как таковым — с субъектом как субъектом и субъектом

как объектом актов. Но даже ею относительность не исчерпывается. Полностью

она растворяется во внутренней, присущей самой материи (лежащей в сущности

личностного поведения вообще) фундаментальной реляционной структуре.

И эта последняя является всеобщей, в которой многообразие актов и их ценно$

стей еще имеет неограниченный простор.

Тем самым сущность этой двойной относительности полностью отделяется от

сущности самих ценностей. Этическое измерение «ценность — не$ценность»,

вместе с его качественной дифференциацией, имеет значение, скорее, лишь в

рамках этой всеобщей реляционной структуры. Но это значит, что сами ценно$

сти этой относительностью никак не затронуты. Они абсолютны. Реляционна

структура есть не что иное, как предпосылка их возникновения, их предвари$

тельное категориальное (но не аксиологическое) условие: только там, где лично$

стные существа находятся в актовом отношении друг с другом, может существо$

Глава 15. Относительность и абсолютность ценностей 197

вать нравственно ценное и контрценное. Но сами ценности не содержатся в этом

отношении, и не выводятся из него; имея иное происхождение они присоединя$

ются как критерии, как нечто новое.